Львенок съежился наблюдая за гиеной и львицей. Страх так же быстро ушел прочь. Львица ударила лапой гиену и хотя та немного увернулась, все же Фелиша задела ее немного.
"Какая она смелая!" - восхищался львенок. В его сердце сразу зародилось уважение к самке. Мордочка его уже не выражала ужас, а на против крайнее восхищение.
  - Надеюсь, у тебя хватит мозгов не звать остальных? Тебе же хуже будет, если Муфаса встретит своего сыночка здесь и возле тебя. Я понятно объяснила? - Львенок прижал ушки, услышав имя отца. Наверно, это львица расскажет ему где гулял его блудный сын. Пока львенок думал, самка подошла к нему и осторожно взяла за шкирку.
Львенок повис, он не любил так "кататься", однако решил не сопротивляться лишний раз. Мало ли чего удумает эта львица?
  Она развернулась и пошла в сторону скалы. Значит она решила принести Симбу домой.
  - Волосатая, мерзкая тварь! - львенок повернул морду в сторону Шензи. Малыш переживал, что у гиены может хватить ума накинуться на Львицу, однако она развернулась и направилась в сторону кладбища, бурча себе под нос.
  Симба догадывался: сейчас его будет ждать бооольшой нагоняй.

------------> Рядом со скалой

Пожилая гиена не спеша шла по территории родной стаи, осторожно обходя особо острые и оттого опасные кости мёртвых животных. Она изредка зевала, что говорило о желании поспать старой самки — солнце постепенно клонилось к горизонту, что означало скорое наступление ночи — времени суток, когда пятнистые особенно активны. Впрочем, именно эту гиену нельзя было назвать пятнистой — хотя мать и отец её были «коренными жителями» этой стаи, самка родилась без пятен на шерсти. Но эта странная особенность не помешала ей занять пост советницы и удерживать его даже тогда, когда её взгляды расходились с большинством из членов родной семьи, а в некоторых аспектах и с самой предводительницей. Гиену звали Нгуву Йа Акили, но чтобы не произносить это длинное имя, мы будем звать её просто Нгуву.
Так вот, хоть сейчас и был сезон засухи и солнце всё ещё светило над землёй, пусть и из последних сил, на кладбище было сыро и прохладно по сравнению с другой частью саванны. Причины была в том, что обитель стаи находилась в ложбине наподобие оврага, так что дневное светило не всегда попадало сюда, а если такое и случалось, то длилось недолго. Поёжившись от вечернего холодка, гиена шумно втянула воздух, принесённый ветром со стороны территорий прайда. Этой ночью старая самка решила выбраться к соседям, чтобы подобрать недоеденные тушки животных, успевшие протухнуть за день. Конечно, гиенам запрещалось заходить на земли Единого Прайда, но Нгуву была ученицей старой школы, существовавшей во времена Мохату и Ахади, когда между львами и гиенами не было такой острой борьбы. Когда не существовало союза между стаей и Скаром.
Вдохнув запахи саванны, Нгуву различила среди них запах льва, который, очевидно, находился где-то около кладбища. Если гиенам нельзя заходить на территорию львов, то львам нельзя заходить на территорию гиен, верно? Именно так считали все её сородичи, а потому этому льву угрожала опасность. Конечно, если он пришёл с плохими намерениями, то самка тут же позовёт стаю, чтобы прогнать наглеца, но если этот незнакомец не желает никому зла...
Поднявшись по склону наверх, Нгуву нос к носу столкнулась с незнакомцем. А если быть точнее — с незнакомкой. На первый взгляд гиена не увидела во внешности этой особы ничего, чтобы отличало её от остальных — такая же песочного цвета шерсть (ну, на два-три тона светлее, может быть, но ведь песочного, а не белого), такое же крупное телосложение, из-за которого советница казалась в полтора-два раза меньше львицы, такие же мощные лапы, одним ударом которых можно переломить гиене хребет. Но самка повидала достаточно львов за свою жизнь, поэтому не испытывала страха перед этой львицей, и потому говорила с ней на равных.
— Не советую тебе находиться здесь долго. Могут увидеть тебя мои сородичи, и будет худо тогда.

Увидев, как брови львицы поднялись (очевидно, от удивления), Нгуву улыбнулась, и из её горло раздался тихий смешок.
— Чему удивилась ты, молодая львица? — собеседница гиены на вид действительно была молода. Во всякому случае, точно не такая старая, как сама Нгуву. — Не считай всех гиен противными тварями. Встречаются среди них и хорошие личности, как встречаются среди львов кошки с гнилыми душонками.
Внешне самка казалось спокойной и невозмутимой, но при одном упоминании об алчных и эгоистичных личностях среди львов внутри Нгуву буквально зарождалась буря негодования — всем сердцем она ненавидела Скара и то, что он сотворил с её стаей. Но сейчас это было не столько важно — похоже, львица переживала, что львята прайда могли забежать на запретную территорию и подвергнуть тем самым себя опасности. И гиена понимала свою собеседницу — она тоже не находила бы себе место, если бы щенята стаи сбежали на земли прайда.
— Никаких львят не видела я на своей территории.
Какая разница кому угрожает опасность — львёнку, щенку, гепардёнку, детёнышу антилопы... Ведь в первую очередь они являются малышами, будущем саванны, чьими-то отпрысками, наконец. Найдите хоть одно животное, которое будет радо смерти своего детёныша! Именно благодаря таким взглядам на жизнь Нгуву не развернулась и не ушла обратно на кладбище — пусть эта львица и была спокойна на вид, она всё же представляла угрозу старой самке. Один шаг советницы в сторону земель прайда, и Нгуву больше никогда не увидит сезона дождей.
— Если увижу львят ваших — приведу к вам их. Негоже подвергать себя опасности таким малышам, злы на львов мои сородичи.

Поблагодарив гиену за совет и пожелав ей доброй ночи, львица развернулась и направилась в сторону большой скалы, родного жилища львов.
Нгуву задумчива смотрела ей вслед. Конечно, гиена понимала, что у всех на свете разные характеры, нравы, жизненные цели... Но как же эта незнакомка отличалась от этого паршивого черногривого льва, убившего в родной стае советницы всё то, что она так любила! Может, в какой-то степени кошка была даже похожа на Нгуву — она так же заботилась о благополучии своих сородичей, так же вкладывала все свои силы на укрепление прайда... Во всяком случае, на гиену она произвела именно такое впечатление за те пару минут, в течении которых они перекинулись парой фраз.
— Подожди, молодая львица, — чуть подавшись вперёд, как бы неуверенно окликнула свою собеседницу Нгуву. — Скажи, знаешь ли в прайде своём ты льва, которого в стае моей называют Скаром?
Может, есть ещё время открыть сородичам глаза? Может, есть ещё время облагоразумить их, объяснить им, что от этого черногривого придут одни беды? Что ж, попытаться стоило. Но для начала, наверное, необходимо было узнать как можно больше об этом проходимце.

Незнакомка развернулась так резко, а морда её приняла настолько шокированное и, как показалось гиене, грозное выражение, что Нгуву сделала пару шагов назад, мысленно уже приготовившись к атаке львицы. Конечно, силы были явно не равны, но самка не собиралась вот так просто сдаваться. В глазах появился азарт, а мышцы лап напряглись, но собеседница, похоже, даже не собиралась нападать — она лишь направилась обратно к гиене, попутно отвечая на заданный вопрос.
— Младший брат... — прошептала про себя Нгуву, потупившись в землю. Что ж, это уже что-то — значит, лев принадлежит прайду и имеет отношение к королевской семье. Интересно, как к его связи с гиенами относится Муфаса? — А почему не можем знать мы его? — подняв глаза на львицу, уже в полный голос ответила вопросом на вопрос Нгуву. — Муфаса — король прайда вашего, знают все его. Видела я часто черногривого в его компании, думала, что он советник короля. Не всегда принимаю я сторону сородичей своих, узнать хотела, к кому из ваших сородичей обращаться, если не найду Муфасу, — возможно, не стоило так откровенничать... Но выкручиваться как-то надо было. — Скажи, как звать мне тебя, молодая львица?

— Нгуву Йа Акили, — ответила, в свою очередь, гиена. — Но называют все меня просто Нгуву — длинное имя дано было мне родителями, — чуть улыбнувшись, как бы извиняясь за то, что её имя не столь короткое, как у всех, представилась самка.
Может, это было странным, но львица, Фелиша, оказалась приятным собеседником. Может, будь она гиеной, Нгуву доверила бы ей все свои тайны и опасения. Но она была кошкой. К сожалению.
Присев на землю, — весь день на лапах не простоишь, они всё-таки устают немного, — советница, чуть наклонив голову на бок и как бы с интересом рассматривая львицу, решила поддержать беседу. Ведь не важно, что ты обсуждаешь с новым знакомым, если тебе интересен сам разговор, а не его тема. Во всяком случае, так считала самка.
— Скажи, Фелиша, тяжело ли живётся в прайде сейчас?
Как уже говорилось ранее, из-за особого расположения кладбища здесь было прохладно (по отношению к остальной части саванны, а не по температуре в общем, конечно), но гораздо меньше повезло землям прайда, а особенно открытым местностям — может, гиены со своей короткой шерстью ещё худо-бедно выжили бы под палящими лучами солнца, но львы, шкура которых была в два раза толще, а шерсть в три раза длиннее (как казалось гиене), могли попросту изжариться на своих территориях во время сезона засухи.

Последовав примеру гиены и присев на землю, львица огляделась по сторонам, а затем посмотрела и на небо. Если бы Фелиша не стала делать последнего, Нгуву решила бы, что кошка смотрит, не видит ли её кто из своих, — оно и понятно, ведь они обе были в некой опасности — какой правитель в здравом уме будет доверять тем из своих подчинённых, которые общаются с врагами? — но этот взгляд в небо заставил гиену задуматься, чего же так опасалась её собеседница. Впрочем, вскоре падальщица просто выкинула этот вопрос из головы — а какая, собственно, разница?
— Времена сейчас не самые лучшие, — поначалу, не выслушав ещё продолжения этой фразы, Нгуву решила, что львица имеет ввиду отношения между гиенами и львами. Самка помнила те годы, когда не было такой, в буквальном смысле кровавой, борьбы между этими жителями саванны, и вспоминала их с теплотою в сердце. Но, как выяснилось, Фелиша имела ввиду вовсе не отношения между «кровными» врагами.
— Значит, ослаблен прайд ваш немного? — со стороны могло показаться, что Нгуву желает выпытать тайну, узнать все секреты прайда, чтобы в один прекрасный день внезапно напасть на ослабленных львов... Но такого не было даже в подсознании гиены.
Оглянувшись назад, на кладбище, когда Фелиша упомянула о львёнке, самка устало вздохнула и повернула морду обратно к кошке, а во взгляде её читалась некая... грусть?
— Другими были времена раньше. Не воевали сородичи наши до крови, а жили в мире. В относительном, конечно... Началась война эта лишь с недавнего времени. Как-будто сошли с ума члены стаи моей. Как один все стали. Мародёрство их начинается нападением на львят и беззащитных стариков и заканчивается вылазками в земли прайда днём и воровством травоядных ваших, — выдавала ли она сейчас тайны своей стаи, тем самым подвергая сородичей опасности? Возможно. Но, как говорилось ранее, Нгуву чувствовала какое-то доверие к этой львице, а потому не боялась говорить подобное. — Если знать хочешь моё мнение, то против подобной политики я выступаю. Но, несмотря ни на что, останусь верной родной стае своей. Может, и к сожалению.