►Начало Игры◄
Всегда хотел узнать, что видят во снах слепые, м? Ⓒ Стив Бушеми

"Он живет рядом со всем, что есть в мире, но ничего не видит, ни во что не вникает: рядом с наукой, которой он не знает, рядом с природой, на которую не умеет смотреть, рядом со счастьем, ибо сам-то он не в силах страстно наслаждаться чем  бы то ни было; он не замечает красоты мира или красоты искусства, о которой толкует, и даже не верит в нее, потому что ему неведомо упоение радостям бытия и духовной деятельностью. Он неспособен полюбить что-либо настолько, чтобы эта любовь заполнило все его существование, неспособен заинтересоваться чем-либо в такой степени, чтобы его озарила радость понимания." - мысленно цитировал Акума своего сопрайдовца, некогда сказавшего эти слова. "Ха-ха.. Все совсем не так." Гордо, величаво, но с какой-то ноткой преклонения мощный лев подошел к Королю Единого Прайда - Муфасе. Он почувствовал присутствие молодого монарха еще только тогда, когда поднимался на Скалу. Так и должно быть. Всегда. Еще только утро, а Муфаса здесь. Он - Король, значит на него возложена определенная обязанность. Но вот что же здесь делал Акума в такую рань? Гулял. Правда, просто гулял. Подойдя к лежащему Муфасе, воин, кивнув в знак приветствия, повернул морду в сторону саванны.
- Я чувствую запах дождя до того, как упадут первые капли, но я их не вижу. Я чувствую, как солнце ласкает моё лицо, но я не вижу, как оно встает или садится. Я так хочу видеть мир так, как его видят другие: видеть солнце, видеть дождь. И музыку… Музыка, наверное, очень красивая. - создавалось такое ощущение, будто Акума замещает Ахади на уроке. Да, он конечно, мог выступить в роли учителя, но сейчас это уже не требуется. Муфаса вырос. Усмехнувшись самому себе, Тошио повернулся к королю. - Ребенок, родившийся слепым, даже и не подозревает, что он слепой, до тех пор, пока кто-нибудь не скажет ему об этом. Даже тогда он будет иметь самое смутное представление о том, что такое слепота; только зрячие знают, что это такое. Расскажи мне о том, какой я. Нет, не внутренний мой характер, а мою оболочку... Конечно, это могло показаться бредом старого льва, но не сейчас. Акума был слишком серьезен в данный момент.

Слова молодого Короля невольно заставили старика ухмыльнутся и, так же, с улыбкой, довольно закрыть глаза и сесть. Проведя языком по губам, задевая при этом огромные клыки, Акума на какое-то время ушел в себя. Ушел в мир звуков и шорохов, чувств и ощущений.. Марево, нависшее над саванной, ничуть его не раздражало. Привык уже, что сезоны сменяют друг друга и ведь от этого никуда не уйдешь. Так надо, а значит следует потерпеть.
Тишина, нависшая над львами, немного угнетала, но самца это не волновало. Сейчас он думал, а если Акума думает, то это надолго... Причем порой его мысли залетают не в ту сторону и сначала он подумает об одном, а уже потом перейдет туда, куда надо.
Почему-то именно сейчас его мысли посетила сестра. Да, та самая. В последние время Акума уже перестал ласкать надежду о том, что горячо любимая Лука найдется. Слишком долго он ждал. И, даже если тогда ей удалось тогда спастись от крокодилов... Впрочем не будем захламлять этим голову. Слишком много событий могло произойти. Настолько много, что голова просто расколется. А Акума.... Акума - остаток прошлого, дитя другого поколения. И он прекрасно понимает это. Понимает, что закат слишком близок. Настолько, что, возможно, совсем скоро схватит за хвост и утащит в глубины своего мира. Но Акума остается и останется опытным, матерым хищником, который прекрасно знает, какую артерию необходимо порвать, чтобы жертва умерла быстро и без мучений.
Внезапно, крик пролетевшей мимо птицы, летящей, по видимому, к водопою,  нарушил тишину. Недовольно дернув ухом, Акума издал звук, немного похожий на шумный выдох, но с примесью недовольство, ворчания. Открыв мутные глаза, лев смотрел прямо перед собой. Смотрел? Ну да, смотрел. Смотрел прямо поверх головы Муфасы.
- Однажды, один слепой с рождения лев, спросил зрячего: "Какого цвета молоко?" - по-старчески мудро и немного угрюмо заговорил Акума, изредка моргая и дергая хвостом. - Зрячий лев ответил: "Цвет молока такой, каков цвет шерсти у Миншасы". "А что, этот цвет такой же волшебный, как Миншаса?" - с удивлением спросил слепой. Зрячий, недовольно вильнув хвостом, ответил: "Нет, но он белый, как песок на берегу нашего водопоя." Слепой удивленно  навострил уши: "А что, он такой же жесткий и сыпучий, как песок?" - лев переступил с лапы на лапу, чуть разминая плечи. - И сколько бы примеров не приводил зрячий, слепой не мог понять, какой белый цвет молока.. - закончил Акума, в очередной раз прислушиваясь к дыханию. Своему и своего собеседника. - Так вот, юный Король.. Хотел бы я послушать, как ты объяснишь, какого я цвета. Я просто знаю, что я мягкий, но это ведь не может говорить о том, что я, например, белый, так ведь? - с неким смешком спросил старик, осторожно дотрагиваясь лапой до плеча Муфасы. - Ты тоже мягкий, но ты ведь не белый, так? - воин одарил юнца мягкой улыбкой. Поставив лапу на место, старик продолжил. - Ты не должен отделять "феноменов" от обычных животных. Ведь мы все одинаковы. Просто.. "Феномены" немного отличаются внешностью, а внутренний мир.. Неважно, как выглядит твой собеседник. Никогда не смотри на внешность, а смотри на душу.. - Акума надеялся, что Король поймет его. - Запомни это, Муфаса, ибо внешность - обманчива.

Акума не пропустил мимо ушей ни единого слова короля льва. Ни единого. Некоторые казались ему непонятными, но, не показывая этого, воин продолжал слушать дальше. Закрыв глаза и позволяя жаре полностью добивать себя. Однако, после первых слов Муфасы и его поклона, старец чуть кивнул льву, но так и не ответил. Ни слова, снова погружаясь в какие-то воспоминания. Что и говорить, а старики всегда уходят в себя. В свои мечты и в свое прошлое, жалея о том, что уже потеряли.
— Акума, — данные слова словно окатили самца ледяной водой. Тот лишь немного поморщился, и снова, открыв глаза, устремил взор туда, где находился король. — не откажешься составить мне компанию в обходе границ? — спросил Муфаса. Видимо, король уже торопился, ведь они просидели и проболтали здесь достаточно долгое время и, проведя целый день на жаре, Акуме все равно пришлось бы спускаться вниз, к водопою, дабы не получить солнечный удар. А по духоте и небольшому спаду марева, старец понял, что постепенно наступает вечер.
— Я виноват в том, что ты опоздал на обход границ, — чуть улыбнулся Тошио, хлестанув хвостом по поджарому боку, дабы отогнать назойливую муху. — Так что я с удовольствием составлю тебе компанию. Тем более ты прекрасный собеседник, с которым я не прочь перекинуться еще парой слов. — после сказанного, Акума медленно встал, разминая старое тело. Какое-то время лев простоял на месте, словно статуя, смотря на горизонт. Ну,  во всяком случае, так казалось. На самом же деле Тошио ждал, когда же пройдет эта ноющая боль в теле. «Старость — не радость.» - усмехнулся самец про себя, делая весьма уверенный шаг. Потом еще один. И вот старик уже медленно, но очень верно спускался со скалы. Казалось, что его пустые глаза все видят, так ловко он перешагивал все камни. Гордо, с какой-то своей, ломанной грацией, воин шел. Даже морды к земле не пригибал, чтобы проверить, хороша ли дорога. Все это было ни к чему. Акума слишком долго жил в этом месте и успел изучить чуть ли не каждый краешек Великой Скалы.
→границы с кладбищем слонов